Вот дерьмо!
Я быстро выпрямляюсь и в панике подтягиваю джинсы, которые моментально становятся сырыми и неудобными.
– Я освобожусь через десять минут, – спокойно отвечает Роберт, приблизив меня к себе.
– Я лучше пойду.
– Поцелуй меня сначала.
Улыбнувшись, я медленно целую его, с уже гораздо меньшей страстью, и мы отлепляемся друг от друга.
– Спасибо, что пришла, – благодарит он, бережно погладив меня по щеке. – Мне понравилось.
Я смеюсь.
Еще бы!
– Правда, мне теперь неохота работать.
– В чем проблема? Возвращайся домой пораньше и… – подмигиваю ему я, на что он ухмыляется.
– Я постараюсь.
– Ловлю тебя на слове, – я отступаю назад, намереваясь поскорей посетить туалет, иначе на моих джинсах образуется мерзкое мокрое пятно.
– Куда ты? Пит отвезет тебя.
Черт, я совсем забыла…
– Вообще-то, – вкрадчиво начинаю я, – мне звонил Джейсон.
Роберт вмиг становится хмурым.
– Он в Нью-Йорке, – объясняю я, – пригласил меня пообедать. Если хочешь, присоединяйся к нам, – судорожно добавляю я, в надежде смягчить удар.
– Я занят, – натянуто отвечает Роберт, – но ты иди.
Мои брови недоверчиво ползут вверх.
– Правда? Ты не против?
– Нет, с чего мне быть против?
Вот именно. Ты ведь просто мечтаешь его убить!
– Ты ненавидишь его.
– Брось, это не так, – на его лице мелькает подобие улыбки. – Иди, все в порядке.
Я несмело улыбаюсь ему в ответ. Неужели он и впрямь изменился? Это обнадеживает.
Роберт надевает пиджак, садится в свое огромное кожаное кресло и придвигается к столу.
– Я ненадолго, – продолжаю лепетать я. – Джейсон купил елку и наверняка помчится наряжать ее. Завтра ведь Рождество.
Он прыскает.
– Я в курсе! Ты твердишь об этом уже две недели подряд.
– Почему ты так ненавидишь праздники?
– Это не ненависть. Скорее, недопонимание всеобщего восторга, необоснованных каникул и бессмысленной давки в магазинах.
– Значит, ты даже не пойдешь проверить, что приготовил для тебя Санта?
– Ну, – хмыкает он, – если Санта опять истратил на меня десять тысяч долларов, замахнувшись на очередную коллекционную гитару, то наутро под елкой будет стоять бриллиант размером с твою голову. И будь уверена, я заставлю тебя его носить.
Я испуганно расширяю глаза.
– Ты не посмеешь…
– О, лучше не нарывайся. Кстати, чего бы тебе хотелось? Я собирался подарить тебе кредитку с безлимитным счетом, чтобы ты перестала топтать мою гордость, расплачиваясь карточкой своего отца. Достаточно того, что он платит за твою учебу.
– Роберт, не вздумай…
– Я думаю об этом постоянно. Так чего бы тебе хотелось?
– Не знаю. Мне все равно.
– Хм, тогда я сам разберусь.
– Только никаких кредиток с безлимитным счетом, слышишь?
Он таинственно улыбается, приложив пальцы к губам.
– Обещай мне. Пожалуйста!
– Тебе разве не пора к Торну? Мистер Вудс небось задолбался ждать, когда его вызовут.
– Обещай! – настаиваю я, и он устало закатывает глаза.
– Ладно, обещаю, – так-то лучше. – Завтра я ничего подобного не выкину.
– Завтра?
– Завтра, – повторяет он. – А там посмотрим.
– Ты невыносим! – развернувшись, я гулко топаю к выходу, а он сидит на своем месте и коварно смеется мне в спину.
– До вечера, малышка. Будь умницей!
Я вышагиваю в приемную.
Секретарша по-прежнему торчит на своем месте, пялится на меня с тупой рожей.
Чего уставилась, выдра?!
– Счастливо, Элисон, – небрежно бросаю я, отдаляясь в сторону лифтов.
– Кэтрин, до свидания!
– Послушай, это отличное предложение. Главное – не позволяй им сесть тебе на шею и дело в шляпе, – без остановки трещит Кейн, уговаривая меня на самую бесполезную сделку в моей жизни.
– К тому же ты ведь хотел выйти на европейский рынок? Это твой шанс!
Шанс?
Я молча заламываю бровь.
Да после такого шанса мне придется сидеть на хлебе и воде, ибо я разорюсь.
– Я подумаю, – коротко отвечаю я, даже не взглянув в его сторону.
Брюс глубоко вздыхает, прекрасно понимая, что мое «подумаю», увы, означает «нет».
– Ты невыносим! – он обреченно разводит руками. – Знаешь, я ведь и обидеться могу.
– Обидеться? – я наконец поднимаю на него глаза, искренне удивленный. – Почему?
– Почему? – фыркает он. – Мало того что ты не поздравил меня с днем рождения, так в довершение ко всему еще и отказался от сделки, над которой я горбатился три недели без продыху.
– У тебя сегодня день рождения? – пытаюсь вспомнить, какое сегодня число, но все тщетно. – Прости, я не знал.
– Ну естественно! Кого волнует старый никому не нужный слуга?
– Извини, Брюс, – повторяю я с виноватым видом, – я просто устал… Поздравляю! Сколько тебе стукнуло?
– Нет, ну вы только поглядите на него! Не знаешь, сколько мне лет?
– Сорок один, два? – осторожно отгадываю я.
– Сорок четыре!
Вау.
– А ты неплохо сохранился, – говорю я, смерив его оценивающим взглядом. – Я бы ни за что не догадался.
– Бог с тобой, невеж да. – Он забирает со стола свою знаменитую серую папку и гулко марширует к выходу, вызывая во мне улыбку.
Брюс работает у меня с тех пор, как я основал ED Group, и после моей семьи он, пожалуй, единственный, кому дозволено разговаривать со мной на «ты», изредка повышая на меня голос. Конечно, его порой заносит, и мне приходится остужать его пыл, но в какой-то степени он мое доверенное лицо и я рад, что это остается неизменным.